Жидкое, стыдливое Солнце тонкой струйкой лилось в узкие
щели окна. Юные адепты неба хихикая падали в землю, таяли, сопливили,
образовывая на карте микрорайонов новые реки, моря, океаны, жадно
объедали по краю сушу, ботинки. На широких кроватях быта дохрапывали
свое, по-утреннему небритые, малыши и попахивающие, раскисшие в своей
первозданной красоте, тети. Нимфа-попугай Эхо металась по комнате,
лезла на потолок, падала со стен, не переставая визжать о жарких
странах, с их многообразием простейших флоры и фауны. Ленивая рука
удерживала Эхо на должном расстоянии, не давая подойти совсем близко
к, утрене воспаленной, голове, не позволяя завладеть обмякшими ушами.
Надрывы Эхо достигли апогея, когда все та же рука достала из шкафа
еще свежий буднично-сдержанный костюм Долга и Необходимости, стряхнула
с него пыль и повесила на крюк у двери. Костюм ожил и огородным пугалом
заухал, замахал пустыми рукавами на погрустневшую Эхо, пугая ее и
отгоняя от остывающей головы. Ноги тронулись в сторону ботинок, завладели
их пустыми телами и взяв низкий старт, рванули в вечно открытую дверь
кисейного дня.
27.12.2003
Звоните
До 9 утра не называйте меня мудаком. Мне бы выход
найти из одеяла. С 9 до 11 позвоните мне, и я с удовольствием обсужу,
какой я мудак. С 11 до 12 звоните так же, хотя в это время я обычно
обдумываю мысли сказанные между 9 и 11. С 12 до 13 не звоните и
не говорите со мной, я обедаю. В зависимости от погоды, с 13 до
17 мой начальник говорит и показывает иллюстрации, какой же я мудак.
Мой предыдущий начальник считал, что я лентяй. Это отдавало школьной
партой и общественным непониманием. Одной звездной зимней ночью
мне было видение, что я не лентяй, а мудак. Следующим тихим утром
я собрал вещички и ушел от моего бывшего. Так что с 13 до 17 нынешний,
в любое время, забегает и хвастается своим знанием меня. У меня
есть несколько секунд дополнить его знания относительна моего многообразия,
но он все глубже и сильнее знает меня. С 17 до 18 я становлюсь
еще и злобным, продолжая оставаться мудаком. Звоните осторожно,
за себя не в ответе. В 18 меня охватывает радость от соединения
с мне подобными, которая мчит меня в транспорт, где я активно ласкаю,
хватаю, обнимаю и прижимаю тела соплеменников. Они, кстати, мне
тоже рады. С 19 до 22 я обделываю дома свои мудацкие дела. В 22:15
ложусь спать, чтобы проснуться на следующий день. Кем получиться,
но обязательно бодрым и свежим.
17.12.2003
Бывает страшно
Люди. Товарищи. Сэры и сеньориты. Мне страшно. Мне
страшно и тошно. Меня тошнит и страшит мое будущее. Мое будущее
с этой стороны Финского залива, российской границы и Красной площади.
Мне хочется плакать и звать дядю Степу. Мне всего ничего, а уже
не хочу дальше, с тем же ускорением. Уже хочу с пердунами под заборчиком
и клеить стройные топ-модели далекого космоса. Еще мое настоящее
не выписано врачами и не занесено в аналоги мед. учреждений, но
я уже не хочу дальше. Остановите реанимобиль, вытащите из вены
рекламные ролики, насытьте пожирателей рекламы, заткните им глотки,
и высадите меня на диком полустанке Медвежуйска. Я боюсь летящих
телевизоров и «голубых» с экранов. Поверните меня назад, предайте
ускорение и, с потерей массы, умчите в небытие 70х, обман 60х,
верните и проведите меня по угольным подвалам 80х. Включите и уйдите.
Оставьте немного пыльного времени, манускриптов и червивых полок
умерших книг. Убейте Хроноса, пожирателя детей , разорвите его
чрево. Мне страшно, с кем я буду жить через затяжной прыжок отсюда,
в короткий миг там. Успокойте меня. Вычешите перхоть похоронных
процессий, выбелите пеньки кариозных умов, застрахуйте ответчиков
всегражданских ответственностей. Заберите эту ночь и обменяйте
ее на половину солнечного дня. Одну половину, одного солнечного
дня. И бегите бикфордовым шнуром, к толовым шашкам нынешнего. Креатив
вам в руки, харизматию в жопу и лизинг на дно бутылки.
13.12.2003
Высокий стиль
NB: Мне такое никогда не написать,
о чем приходиться только сожалеть и наслаждаться высоким стилем.
Руслане 18 лет, ее рост 168 см, вес - 49 кг, 3 грудь,
42 размер одежды, она практикует все виды секса (очень любит лесби), характеризуется
окружающими как добрая, веселая, отзывчивая, компанейская девушка.
Она принимает в центре Москвы в роскошных апартаментах одна или
с любимой подругой Сашей. Цена 80 долларов за час. Вдвоем с Сашей-
130 долларов за обеих. Звонить нам ###-##-##.
11.12.2003
Слова
У меня есть слова. Попробуй их на вкус. Как тают
на губах буквы, утопает и нежиться в сознание послевкусие. Ароматный
букет далеких и близких красок, взлеты и падения воздуха, бешенный
танец света. Глубоки и заманчивы уводящие коридоры, где в бликах
и муках рождается и крепнет мысль. Попробуй на вкус слова. Слово
«нефрит». Упоительно, прекрасно, недосягаемо. «Янтарь» звучит слаще
и тверже, застывшей каплей меда на могучем древе. Ласково кружатся
и кувыркаются символы, хватая руки, ноги, окутывая и укладывая,
поднимая и будоража, искрятся и меркнут, звучат и играют. Их музыка,
их неистовые барабаны, их мелодичные флейты, их журчащие арфы.
Попробуй еще. Отведай слово «хурма». Что на вкус слаще, слово «гранат»
или слово «рубин»? Озвучь эти буквы. Вдохни их, заставь ожить и
пропой слово «счастье», «блаженство», «утренний», «прекрасный».
Обними, прижми к себе их ароматы, сойди с ума, на тенистую дорогу
исчезающего леса. Все свободны! На следующей лекции мы поговорим
о грамматике.
8.12.2003
В ритмах джаза
Средь шумного бала, в искристых и бурных реках шампанского,
в ослепительном блеске зубных протезов, в нескончаемой агонии золота,
зеркал, серебра и дорогих духов, нет места седой тоске и беззубому
одиночеству. Гони их к черту, за собственный счет! На вершине мироздания,
утопая в белоснежных шапках взбитых сливок нежится, в лучах пронзительного
света, клубника. Ее окружают блюда, всех сортов и национальностей.
Телятина, устрицы, красная и белая рыба, птица дикая и домашняя,
ушки свиные, глазки свиные, рыльца свиные, бычьи члены, еще и уже
не кровавые бифштексы, расфуфыренные петухи с застывшими в желе
женами. Красные от натуги, сваренные в винном букете, раки, цепкие
осьминоги тянущие во все стороны свои натруженные щупальца. Смотрящие
с высоты тарелок стрелы-угри, готовые выползти по первому зову
вилок. Прозрачным бисером рассыпалась красная икра, контрастирую
со своей черной сестрой. Ядовитые змеи, залитые и безразлично спящие
на дне водочной впадины. Подходи, угощайся! Сегодня у нас в гостях
диксиленд и королева блюза, с королями рок-н-ролла. Позолоченные
оперные голоса всего мира съехались и намереваются дать концерт!
Пробкам шампанского и вина уже не сидится на своих местах. Одетые
в белоснежные манишки-салфетки столовые субъекты ждут приглашения
залезть и растерзать обнажено-беззащитные тела, в ваннах-тарелках.
Волшебными цветками, сквозь толщу снежных скатертей, проросли и
распустились бокалы, фужеры и хрустальные вазы наполненные фруктами.
Гастрономический мир готов принять жертву от лучших блюд, утонуть
в быстрых волнах шипящих и пьянящих океанов, и пресытившись, вытереть
руки.
7.12.2003
Могу быть!
Могу быть разным. Смелым и трусливым. Большим и маленьким.
Смешным и грустным. Только скажите, и я стану львом, черепахой
и Ахиллесом. Или могучим сыном Борея. Шкатулкой Пандоры, лодкой
Ра и самим Ра, без лодки, капусты, волка и козы. В лаптях и подпоясанный
кушаком, прыгающим с островка на островок спасая зайцев, уводя
поляков в глубь дремучих лесов, ведя под уздцы лошадку. Могу Павликом
Матросовым прикрыть амбразуру телом отца, могу биться в тесной
печурке коммунистом Лазо, ползти через лаз в джунглях Кубы. Пламенным
Че Бурашкой сжимать в руках «сахарный» автомат Калашникова, Чуком
и Геком, трактором и лектором, телеком и пузиком, сажать в навоз
арбузики. Летать над Критом, обзывая криотов, в сторону Израиля,
на клееных крыльях, под ураганный вой и мусорный ветер, сквозь
просторы Вселенной, через терни к знакомой подруге, и с голой истиной
в мраморной ванне. Римским гражданином, глиняным исполином, со
стаканом водки, с пышною молодкой. Могу селедкой в тесной банке
с огурцами. Могу Ихтиандром в бочке дегтя, плеваться от ложки меда.
Только скажите мне, я стану любым и разным, простым и сложным,
сухим и мокрым, грубым и тонким. Могу стать любым. Счастливым только
не могу. Но очень хочется.
4.12.2003
И я начал писать
Нужно себя вложить. Быстро и без оглядки. Целиком
и полностью опережая других. Придет вкладчик-конкурен, стук в окно,
а там уже я. Я уже сижу, уже думая на этом месте, об этом месте,
для этого места. У меня уже свой стол, своя авторучка, своя чашка,
своя зарплата. Уже не я стучу, уже другой. Уже другого посылают,
уже мои глаза смотрят ему в след. Нужно себя вложить и поскорее.
Лыжи в углу заржавели, коньки затупились, нужно поторопиться. Мой
возраст должен уже вызывать сочувствие и намекать на опыт. И мы
сядем, на свои места и посочувствуем друг другу. А после работы
за пивом. В выходные на футбол. По праздникам за город. И нам будет
проще на своих местах, куда никто и не просится, что обидно. По
осени, провожая косяки невостребованных птиц, яростно рвать бумагу
и пить чай-кофе помешивая ложкой. По выходным на футбол. И нужна
жена. И теща. И дети. И несколько анекдотов, как анестезия. И пару
журналов с кроссвордами и ответами к ним. И пиво через дорогу,
а не дальше. И трезвонящий телефон, до которого три шаркая тапочками.
По ночам сон. И денег побольше. Еще больше, чтоб не зависеть. И
тогда плевать на свое место, свою чашку и футбол по выходным. Гордо
поднять голову и мимо. Мимо уже их окна, их окошечек, их столов.
С гордо поднятой и еще молодым. И как аргумент – чековая книжка.
И моя фотография в золотой раме. И чтобы щеки выпирали, пряча глаза.
И свою дачу. И футбол по 40 каналам и пиво вечером. С красной икрой.
С подчиненными. Чтобы схватить и отчитать. Строго и по существу.
Но чтоб он не понял. И через два дня повторить уже при всех. И
со всеми на ты, мило улыбаясь, с каменной фигой в кармане. А по
выходным к доктору. Чтоб жить вечно. Вложить себя и во вложенном
состоянии жить вечно. Или продать себя, за огромные деньги самому
же себе. И в проданном виде жить вечно. Без срока годности. В тишине.
И не пользоваться, чтоб на дольше хватило. Куда бы себя вложить?
4.12.2003
Панихида
Товарищи! Сегодня мы прощаемся с нашим худшим сотрудником,
с позорным пятном на нашем, чисто вымытом, теле коллектива. Меня
душат слезы и долги от этой невосполнимой утраты, в его небритом
лице. Когда мимо меня пронесли ногами вперед его рабочий стол,
когда из всех реестров операционных систем удалили его логин и
пароль, когда со стен вэб-сервера был вырван, мозолистой рукой,
его почтовый ящик, волна горя нахлынула на меня. Меня мучают вопросы,
не давая спать по ночам, будящие соседей и мою 5 жену, за что он
ушел от нас? Мне страшно подумать, что в этом была наша вина. Я
вижу, как наяву, его слоновий топот, устремленный вдаль, от нашего
родного края. Нет, решительно нет и все- таки где-то да. В
его скоропостижном уходе была только его вида. Он не вливался в
коллектив, даже после продолжительных вливаний директора, в моем
лице, и сотрудников, в моем же лице. Он презрел простые, не побоюсь
этого немного матерного слова, хрестоматийные истины иерархии.
Тривиальная модель «Начальник – Подчиненный» не давалась его извращенному
уму. В его природу не было заложено умения зализывать жопу начальнику,
лечить душевные и телесные раны кротким взглядом. Кротость ему
была не свойственна и противопоказана психиатрами, на лечении у
которых он обязан был состоять, согласно последним постановлениям
российских стандартов качества. Он не хотел поддержать отечественного
производителя под трясущиеся, от страха и трудов, рученьки. Когда
здесь присутствующая уборщица Маша указала ему на перерасход туалетной
бумаги, он запер дверь кабины изнутри и посоветовал ей сходить
в женский туалет и утопиться. Ему не жилось с нами, в нашем дружном
коллективе, одержимой единственной целью, дотянуть до пособия по
безработице, ибо то, что я вам плачу, зарплатой назвать нельзя.
Он хотел, как Гагарин, в звездные выси, минуя КПП, ВОХР и справку
из вен. диспансера. Даже в тот миг, когда начальственная нога задралась
в области его ягодиц, он презрел надвигающую опасность и продолжал
настаивать на своем, единственно правильном, с его точки зрения,
пути. Нет ему места в наших сплоченных рядах и его уход оправдан
и обоснован, особенно с позиции человеко-часов и койко-мест. Прощай,
случайно попавший в наш элитарный гельминтосерпентарий. Мы будем
вечно помнить о тебе, пока старость не остудит нас. И не забудь,
что ты можешь нам понадобиться. Зарывайте!
Черновик
Критикам